В наше трудное время, когда после длительного периода духовного голода люди получили свободу в удовлетворении своих духовных запросов в рамках широкого круга философских, религиозных и эзотерических концепций и течений, при всем многообразии выбора и уникальности индивидуального опыта любой духовно-ищущий человек нуждается в некотором стержне, руководстве или знании, на которое он может опереться, столкнувшись с новыми для себя переживаниями. Хорошо, если Судьба будет благосклонна, и новоиспеченный адепт встретит опытного и мудрого наставника или духовника, попадет в поддерживающий его духовные поиски коллектив близких по духу, мудрых, опытных и душевно здоровых людей. Однако общий хаос нашей настоящей жизни как в зеркале отражается в сфере духовной и зачастую человек, столкнувшийся в своей жизни с чем-то необычным, пребывает в долгих сомнениях – бежать ли ему за помощью к психиатру или отнести пережитые события к мистическим, духовным, провидческим.

К сожалению, даже в рамках православной церкви с ее многовековым опытом не всегда священник и духовник своевременно выявляет болезнь душевного характера и рекомендует обратиться к психиатру или психотерапевту, и человек, который нуждается в профессиональной медицинской помощи, безрезультатно и многократно проходит процедуру изгнания бесов, исповедуется, кается и молится. При этом болезненная симптоматика может усугубляться и нарастать, часто приводя к печальным, а в некоторых случаях и трагическим последствиям. Особо стоит упомянуть о тех религиозных течениях, которые не имеют исторических корней в нашей стране и зачастую представляют собой оборванные куски традиции, которая веками развивалась в совершенно другой культурологической среде. С одной стороны, такие учения кажутся привлекательными, поскольку на новой русской почве полностью освобождаются от элементов культа и содержат выжатый нектар учения, который на своей исторической родине постигается преодолением большого числа заслонов и выполнения различных ритуальных процедур, возможно, как и в православной традиции, имеющих своей целью подготовить личность к переживанию этого самого мистического и духовного опыта. С другой стороны, носителями пришедших из других стран традиций часто выступают наши соотечественники, которые совершенно закономерно преломляют опыт традиции через свою личность, свое Эго, отметая те элементы традиции, которые с их точки зрения являются ненужными и незначительными. Хорошо, если такой духовный лидер обладает душевным здоровьем, а не пытается создать собственную секту, не страдает психотическими расстройствами и не является психопатом.

И другая сторона поднимаемого здесь вопроса – это болезни духовного характера, которые врачи-психиатры или психотерапевты могут ошибочно отнести исключительно к проблемам душевным или соматическим. В этом случае люди с потребностью в духовном поиске и наставничестве годами принимают таблетки и ходят на сеансы психотерапии, попадая в ловушку медицинского и психологического объяснения всех проблем собственного бытия.

Прежде чем перейти к теме болезни необходимо понять, что мы имеем в виду под термином душевное и духовное здоровье. С определения понятий здоровья и болезни начинают свои труды многие философы и психиатры, как основоположники и классики, так и наши современники. Ганнушкин П.Б. в “Клинике малой психиатрии” пишет, что
«.. можно считать установленным, что никакой коренной разницы между явлениями здоровья и болезни не существует, что, наоборот, существует необходимая связь между феноменами того и другого порядка, что в области патологии действуют те же законы и силы, что и в норме; между двумя формами существования человека — здоровьем и болезнью — разница только в том, что при последней нарушается гармония тех взаимоотношений между функциями организма, которые наблюдаются в норме».
И действительно, обращаясь к соматическим заболеваниям, практически для каждой нозологии можно найти отражение в нормальной функции. В частности, аллергия возникла как способ борьбы организма с гельминтами, позволивший много лет назад выжить тем особям homo sapiens, у которых данный механизм был в наличии; рост опухоли похож на неограниченное и быстрое деление клеток, встречающееся в эмбриогенезе; развитие лихорадки - наиболее эффективная защитная реакция организма от вторжения вирусов и т.д. Любые сдвиги в гомеостазе - это реакцию организма на изменяющиеся условия внешней среды и в этом непрекращающимся взаимодействии внешней среды и внутренних генетически обусловленных механизмов и реакций происходит эволюция организма на протяжении всей его жизни.

Если тело по своей сути является субстанцией материальной, что можно «пощупать» и тем самым более доступно для изучения, то субстанция «душа» со всем своим многообразием и нематериальностью представляет определенную сложность для применения аналогичных методов исследования и систематизации. Карл Ясперс в книге «Общая психопатология» отмечает, что «психопатологи занимаются обширным материалом, для которого психологией пока не описано "нормальных" соответствий». Одной из причин отсутствия четкого понятия «душевной нормы» он считает разнообразие и вариабельность исследуемого материала.

В наше время попытки построить карты нормальной психики активно предпринимаются современными учеными: здесь можно упомянуть автора трансперсональной психологии Джона Лили (Д. Лили «Центр циклона: автобиография внутреннего пространства»), который на основе работ Успенского и Гурджиева, а также собственного исследовательского опыта с ЛСД выделил 24 уровня позитивных и негативных состояний психики. Предложены варианты систематизации эволюционных этапов развития психики в работах Кена Уилберга (К. Уилберг «Интергральная психология: Сознание, Дух, Психология, Психотерапия»), Станислава Гроффа (С Грофф «Путешествие в поисках себя»), однако каждый автор предлагает свое видение, к тому же часть описанного трансперсонального опыта была получена из переживаний в состоянии острых психозов, вызванных либо холотропными техниками, либо приемом психоделических препаратов. Видимо, систематизация знаний в области «душевной нормы» будет предметом будущих исследований.

Если все-таки отталкиваться от понятий психопатологии и остановиться, например, на таком патофизиологическом феномене как истинная галлюцинация, то суждение о том, что сновидение- это нормальная физиологическая галлюцинация, является общераспространенным со времен "Толкования сновидений" Фрейда, а, возможно, и раньше. Сновидения и галлюцинации сходны тем, что объективно не существуют - у них нет плана выражения в материальном мире. С другой стороны, галлюцинирование в корне отличается от сновидения тем, что оно может встраиваться в повседневную жизнь субъекта, а сновидение не может, а когда это происходит, то служит признаком психотизации сознания и в этом случае говорят об онейрическом или онейройдном сноподобных синдромах (Руднев В.П. Экстраекция и психоз). Хотя опять же разграничение нельзя назвать однозначным - искусственно вызываемые состояния сновидения наяву используются для работы с бессознательными процессами в процессуальной терапии, духовных и шаманских практиках (Арнольд Минделл «Дао шамана: путь тела сновидения», Эмми Минделл «Сновидящее тело в движении»).

Более того, вряд ли можно поспорить с тем фактом, что практически все эзотерическое знание было передано человечеству посредствам общения с другими мирами: Бог и ангелы разговаривали с людьми именно в форме «голосов» и «видений», а воздушные мытарства души после смерти тела, описанные в христианских писаниях и в Тибетской Книге Мертвых по содержанию можно соотнести с психотическими переживаниями душевнобольных. Таким образом, в свидетельствах ясновидцев, мистиков и психических больных представлен схожий по содержанию опыт.

Более четкие критерии отличия болезней духовных и душевных дает трихотомическое понимание строения личности, имеющее истоки в христианской антропологии. Трихотомическая концепция строится на основе понимания в человеке дифференцированных и находящихся во взаимодействии проявлений духа, души и тела – то есть, благодаря третьему компоненту - «духу» - измерение человеческой сущности приобретает новую, пространственную структуру. «Во власти человека непосредственно – только область духовной свободы: она не уничтожается никогда. Все другое течет и развивается по своим природным законам, ничего общего не имеющим со свободой человека». (Д.Е. Мелехов «Психиатрия и проблемы духовной жизни»).

Согласно трихотомической концепции болезни, не связанные с телом, могут иметь не только душевный, но и духовный характер. Ясперс («Общая психопатология») в главе «Психопатология духа» пишет: «Дух, как таковой, не может заболеть; поэтому вынесенные в заглавие слова содержат в себе некоторое противоречие. Однако носителем духа является наличное бытие. Болезни, затрагивающие наличное бытие, влияют на реализацию духа, которая в итоге может тормозиться, задер¬живаться, принимать искаженные формы, но может и активизироваться, избирая для этого самые разные пути. Кроме того, дух по-своему истолковывает аномальные психические феномены и трансформирует их. Здесь возможны различные точки зре¬ния. Я могу считать, что мною движут мои естественные passiones animae (“страсти души”); я могу винить себя и считать свои действия и чувства злыми и греховными; я могу верить, что подвержен влиянию богов и демонов, одержим ими: наконец, я могу верить, что на меня воз¬действуют другие люди, что это именно они околдовывают меня. Ана¬логично, разные люди по-разному относятся к собственному опыту ов¬ладения своими же душевными расстройствами: одни видят в этом опыте покаяние, другие — философское самовоспитание, третьи — отправ¬ление культа, четвертые — молитву, пятые — посвящение в таинства».

Несомненно, что дух на протяжении всей жизни человека оказывает влияние на тело и психику, также и, наоборот, можно сказать, что любая болезнь, будь она душевной или соматической, для верующего, духовного человека всегда будет своего рода испытанием, открытием новых возможностей для духовного роста. И с этой точки зрения, которой придерживается и Дмитрий Евгеньевич Мелехов: «душевнобольные люди могут быть здоровыми в духовном плане, как и обратно, здоровые душой могут быть духовно больны».

В духовном, религиозном опыте все составляющие человеческого существа действуют гармонично и синтетично, такой опыт трансформирует человека и его жизнь от страха и хаоса, распада и изоляции к состоянию любви и обретению смысла бытия. В духовном переживании человек сохраняет ядро своей личности, а значит, и сохранность воли, эмоций, чувств, мышления, памяти и интеллектуальных функций. Дмитрий Евгеньевич Мелехов в книге «Психиатрия и проблемы духовной жизни» выделяет следующие характеристики религиозного переживания:

1. «Надмирность» этой живой встречи с Богом, проникновение в отличную от всего остального опытного мира область, отношение к духовному бытию.
2. Синтетический характер этого переживания, в котором мысль и все функции человеческой личности выступают во всей их целостности, в единстве, в котором участвует сердце (не анатомический орган, не центр только эмоциональной жизни, но сердцевина, центр человеческой жизни, «место совершенного синтеза», «фокус всего бытия»).
3. Любовь и благоговение как наиболее важные черты, присущие религиозному мировосприятию.
4. Неразрывная связь c волевым, побудительным компонентом и обязательное отражение религиозного опыта в делах, в поведении человека. / курсив автора реферата/
Обращение к психиатру Мелехов считает правомерным в следующих случаях:
1. Припадки истерические, эпилептические и смешанные.
2. Нарастающее падение работоспособности, утомляемость, прогрессирующее снижение памяти и интеллектуальных способностей.
3. Резкое и прогрессивное изменение основных черт характера, немотивированное и независимое от внешних условий развитие возбудимости, холодности, жестокости, тревожности, эмоциональной неустойчивости.
4. Повторяющиеся обманы зрения, слуха, обоняния, тактильные обманы (патологические ощущения в коже), ощущения воздействия электротоком и т.д.
5. Глубокие и стойкие, или часто рецидивирующие состояния депрессии, тоски с безнадежностью, унынием, в особенности с мыслями о самоубийстве или состояния беспричинной веселости с беспорядочной повышенной активностью, неконтролируемым наплывом мыслей и переоценкой своих возможностей.
6. Неуправляемые, насильственные, навязчивые мысли, наплывы беспорядочных мыслей, непроизвольные остановки и обрывы в ходе логического процесса; ощущение искусственных, не своих, «сделанных», внушенных мыслей, возникающих, по мнению больного, под воздействием электротока, гипноза, радиоволн и бесоодержимости.
7. Яркие и повторяющиеся состояния «озарения», видения, голоса, не вытекающие из прежнего опыта и чуждые общей структуре личности.
8. Непреодолимая власть грубых биологических влечений, «хульных» мыслей, чуждых для основного ядра личности, чувство потери благодати, богооставленности с унынием, отчаянием и мыслями о самоубийстве. /Здесь мне, как автору реферата остается непонятным, как трактовать опыт душевных мытарств или бесоодержимости/
9. Крайняя гордость, уверенность в правильности своих ошибочных суждений, вопреки очевидной реальности и объективному мнению окружающих (бредовые идеи ревности, изобретательства, реформаторства). Или, наоборот, комплекс приниженности, самоуничижения или проявления тайной гордости и эгоцентризма.
/ курсив автора реферата/

Если проявления душевной или соматической болезни трактуются человеком не как болезнь, имеющая в своей основе биохимические, эндокринные и генетические аспекты, а как проявления духовного опыта и человек теряет в этом опыте внутреннего критика и внутреннего наблюдателя, а значит, не способен подняться «над» опытом, отделить от него свое «Я» и трезво осмыслить происходящее, то в этом случае можно считать, что душевное и телесное нездоровье сочетается с нездоровьем духовного плана. В православной традиции такие люди именуются прельщенными, находящимися в состоянии «прелести».

Можно ли быть душевнобольным в медицинском смысле и духовно здоровым? Этот вопрос исследует Д.Е. Мелехов на примере патографий Гоголя и Достоевского в своей книге «Психиатрия и проблемы духовной жизни». Николай Васильевич Гоголь умер в 1852 году, когда его болезнь, маниакально-депрессивный психоз, еще не была описана и врачи лечили его неправильно. Его духовный руководитель «не понимал, что имеет дело далеко не с обычным покаянием, «печалью о грехах» здорового человека, которая в общей диалектике здорового покаяния заканчивается радостью прощения и возвращением в дом Отца. Поэтому вместо ободрения и призыва к самопроверке, вместо разъяснения больному, что он впал в болезнь, которая имеет естественное биологическое происхождение, что эту болезнь надо принять и с терпением нести, как человек переносит тиф и воспаление легких или туберкулез, духовник советовал бросить все и идти в монастырь, а во время последнего приступа привел Гоголя в ужас угрозами загробной кары…. » (Мелехов «Психиатрия и проблемы духовной жизни). И, смотря на тяжесть внешних условий и тяжесть заболевания (за 18 лет Гоголь перенес 9 аффективных приступов болезни, которые усложнялись от приступа к приступу) он, пока позволяла болезнь, сохранял оценку своего состояния и поведения: «Мной овладела моя обыкновенная (уже обыкновенная) периодическая болезнь, во время которой я остаюсь в почти неподвижном состоянии в комнате иногда в продолжение 2-3 недель».

Я солидарна с Дмитрием Евгеньевичем Мелеховым в том, что он считает грубой ошибкой наивные попытки объяснить болезнью мировоззрение и творчество писателей или общественных деятелей. В частности он пишет, что Федор Михайлович Достоевский был гениальным писателем «не благодаря, а вопреки» болезни (с 15 лет он страдал эпилепсией). Будучи писателем автобиографическим, он в своем творчестве показал в частности, и все многообразие и противоречивость проявлений и переживаний неуравновешенных типов человеческой личности. Для духовной личности человека душевное заболевание ставит по существу те же проблемы, как и всякая телесная, соматическая болезнь. И при этом переживания «высшего синтеза жизни» и «красоты и молитвы», которые испытывал герой Достоевского князь Мышкин, предварявшие «отупение, душевный мрак, идиотизм», с точки зрения самого Достоевского могут стать источником положительного духовного опыта, имеющего большое значение для личности: «что же в том, что это болезнь?... если самый результат оказывается в высшей степени гармонией… дает неслыханное чувство полноты… красоты… молитвы… высшего синтеза жизни… беспредельного счастья?». Но такой вывод предполагает моральную ответственность человека и за противоположные обусловленные болезнью состояния злобы, агрессии, жестокости и т.д. Таким образом, пока у больного сохраняется критическое отношение к болезни духовного ядра личности можно говорить о духовном здоровье даже при наличии душевной болезни.

Итак, наша жизнь полна парадоксов: болезненные переживания, вызванные душевными расстройствами, могут давать бесценный духовный опыт, а мистические переживания при здоровой душевной организации уводить в состояние «прелести».

Как быть, что делать?
..................
Матвеева Мария Павловна 2005г.